У припадков ярости имеются очевидные признаки, наблюдая которые родители могут активно вмешаться в ситуацию и предотвратить критический момент. Если некоторые дети достаточно легко и быстро реагируют припадками ярости, у других это случается достаточно редко, а если случается, то сам припадок развивается медленно и с ним легко справиться.
У детей первого типа припадки ярости развиваются как взрыв, почти без предвестников. Но все-таки при внимательном отношении всегда можно заметить черты приближающегося припадка. Вспомним пример с Эндрю: его поведение мать назвала «несносным» задолго до припадка. Его настроение предвещало шторм, и он разразился, когда Дэвид толкнул его. Наблюдательные родители могут заметить определенные проявления у своих детей, чтобы предвосхищать припадки ярости.
Припадки, начинаются ли они внезапно или к ним подталкивает развитие ситуации, развертываются по одной и той же схеме. Бурное начало достигает пика, затем ярость проходит, и припадок прекращается.
Рассмотрим такой пример: полуторамесячный ребенок подает сигнал о том, что он хочет есть. Задержка с кормлением, особенно если мать использует бутылочки с питательной смесью, возбуждает нетерпение ребенка и в конце концов у него развивается полная картина припадка примитивной ярости.
К тому времени, когда пища готова, ребенок кричит в такой ярости, что попытки накормить его заканчиваются неудачей. Должно пройти некоторое время, прежде чем ребенок успокоится и его можно будет накормить. В ситуации, когда ребенком овладевает ярость, он теряет представление о реальности, о том, что его потребность может быть удовлетворена. Как будто реальность выключают, и ребенок может насытиться, только если реакция ярости сойдет на нет. Реакция ярости делает ребенка слепым и нечувствительным к возможности удовлетворить свои потребности, из-за неудовлетворения которых припадок и произошел.
Наблюдая непосредственно детей от полутора месяцев до трех лет, можно прийти к выводу, что подобные реакции ярости развиваются волнообразно. Так, первым признаком припадка будут волны дистресса, выражающегося в сердитом плаче. Если вы попробуете успокоить ребенка, то скорее всего ответом вам будет новая волна плача и гнева, интенсивность которых будет нарастать до пика припадка ярости. Другими словами, на основную линию развития припадка как бы накладывается некая вторичная, которая состоит из отдельных эпизодов, или волн, которые, поднимаясь вверх по основной кривой припадка, становятся все более и более интенсивными.
Каждая волна, составляющая вторичную кривую, имеет структуру, аналогичную структуре развития припадка в целом.
Во время нарастания волны припадка (восходящий сегмент) ребенок, как правило, не доступен внешнему воздействию, так как сами переживания, которые испытывает ребенок, заслоняют от него окружающий мир. На гребне реакции ярость несколько стабилизируется, и ребенок получает возможность вновь реагировать на внешние воздействия и как бы вспомнить о своей потребности. Максимально способность ребенка реагировать на внешние события проявляется в период, когда внутренний избыток ярости истощается (нисходящий сегмент).
Многолетние наблюдения подтверждают наши выводы о возможных результатах воздействия на ребенка в разные периоды развития припадка ярости. Повторим: если движение по восходящей началось, то вмешиваться уже поздно: восприятие внешних влияний заблокировано рвущимися наружу яростными чувствами ребенка. Лучшее, что могут сделать родители в такой момент, — это обезопасить ребенка от возможных травм, позволить ему валяться на полу, защищая его от членовредительства. До трех-четырехлетнего возраста нет смысла поднимать ребенка с пола и пытаться ограничить его двигательную активность.
Не следует оставлять ребенка одного в состоянии, когда окружающая реальность не воспринимается его сознанием. Это касается не только детей трех—четырех лет, но и более старших.
Родители должны предпринимать попытки успокоить ребенка, не допускать, чтобы он нанес себе физический ущерб, даже если ребенок не в состоянии их понять. Чтобы их запрещение дошло до ребенка, оно должно быть достаточно строгим, категоричным и твердым, оно должно пробиться через барьер, отделяющий ребенка от окружающей среды. Если ребенок в этой ситуации почувствует, что его бросили, — а он это почувствует, как только припадок достигнет гребня, — обостренное состояние внутренней дезорганизации, беспомощности достигнет предела и только добавит травматизирующего эффекта (об исключении из этого правила мы скажем дальше).
В процессе психоанализа молодая женщина вспомнила о травматическом эпизоде, случившемся с ней в детстве. Ее, семилетнюю, мать оставила в магазине, потому что у нее начался припадок ярости. Когда она смогла преодолеть дезорганизовавшую ее вспышку и обнаружила, что матери нет, она очень испугалась. Это пробудило в ней новую волну ярости и разочарования. Причиной новой волны припадка ярости оказался неконструктивный способ обращения с подобными состояниями.
В восходящем периоде припадка у нас есть шанс помочь ребенку. Наиболее благотворно действуют здесь слова заботы, теплота и строгость. «Ну, давай, дорогой, возьми себя в руки. Я знаю, ты сейчас чувствуешь себя ужасно», — такая попытка успокоить ребенка во время восходящей фазы припадка и его гребня — лучшее, что должны делать родители.
Наиболее активно следует пытаться помочь ребенку, когда припадок идет на спад. Ребенок становится более чувствительным, лучше начинает понимать, что происходит вокруг, и с большей готовностью отзовется на попытки родителей смягчить его переживания. Даже если ребенок отвергает вмешательство родителей, все равно нужно его успокаивать, взять на руки, говорить с ним.
последствия переживаний — предыдущая | следующая — успокоить ребенка
Содержание. Паренс Г. Агрессия наших детей
