Субъективный мир ребенка (продолжение)

Поскольку взаимодействие между психоаналитиком и пациентом явля­ется базисом психотерапевтической работы, принципиально важной состав­ляющей профессионального обучения психоаналитика является прохожде­ние им собственного анализа с опытным психоаналитиком, с достаточной частотой (не менее 3-4 раз в неделю) и в течение длительного периода вре­мени. Продолжительный период личного анализа необходим для того, что­ бы психоаналитик сумел детально и глубоко разобраться в собственном внут­ реннем мире, узнал и понял характерные для него самого эмоциональные отклики и реакции во взаимоотношениях с людьми. Требование личного психоанализа оформилось исторически довольно рано (в 1918 г., на Буда­пештском Конгрессе Международной Психоаналитической Ассоциации), когда самые первые психоаналитики, исходя из опыта работы с пациентами, вынуж­дены были признать, что их собственный внутренний мир мог оказывать значительное влияние на восприятие и понимание внутреннего мира пациента, а, следовательно, и на формирующиеся взаимоотношения.

Другим центральным средством психоаналитического вмешательства яв­ляется вербализация, проговаривание. Прежде всего, описание того или иного жизненного опыта в словах позволяет сделать данный опыт для ребенка бо­лее понятным и осмысленным. Кроме того, в процессе общения с ребенком аналитик вербализует то, что он видит, с тем, чтобы пациент тоже мог это уви­ деть. Например, детский психотерапевт может просто прокомментировать игру ребенка, назвав испытываемые ребенком чувства. В других случаях терапевт может обозначить центральную тему, постоянно возникающую в чувствах и мыслях ребенка. Или психоаналитик может прокомментировать непоследо­ вательность в действиях ребенка, или обратить внимание, как тесно взаимо­ связаны разные вещи. В соответствии с недирективным подходом психоана­лиза принципиальным для терапевта является именно следование за мысля­ми и чувствами ребенка, ни в коем случае не введение от себя тем, которые, по мнению терапевта, должны являться важными для ребенка. Работа начи­нается всегда с внимательного наблюдения за ребенком и осмысления всех его проявлений. Затем терапевт комментирует то, что он увидел и следит за ответной реакцией ребенка, в словах, игре или действиях. Эти комментарии не должны быть догматичными. Скорее они должны выглядеть как темы, о которых, возможно, имеет смысл поразмышлять, поскольку они могут быть полезны или даже интересны для ребенка. Развитие любознательности и реф­лексии у ребенка является важной составной частью процесса психотерапии. Принципиально важным является умение детского аналитика разговаривать с ребенком так, чтобы его сообщения были поняты ребенком и были ему эмо­ционально созвучны.

Таким образом, психоаналитик постепенно знакомит пациента с харак­терными для него реакциями, то есть с психологическими защитами, типич­ными для его личности. Давая пациенту возможность понять, что у него су­ществуют защиты, аналитик делает важный шаг к последующей их интер­претации. Интерпретации — это процесс перевода в слова (а, следователь­ но, осознание и узнавание пациентом) фантазий, аспектов взаимоотношений, тревог, конфликтов, которые ранее находились в подавленном состоянии в бес­сознательном, поскольку были неприемлемы для личности. Интерпретации направлены на то, чтобы ребенок-пациент смог узнать цель своих защит, от­крыто взглянуть на бессознательный материал, против которого раньше он защищался, непосредственно обратиться к внутреннему конфликту. Для Фрейда этот процесс перевода бессознательного в сознательное был централь­ным инструментом психического изменения. В настоящее время психоана­ литики считают, что во многих случаях такие интерпретации сами по себе становятся возможными лишь в результате длительного подготовительного периода психотерапии.

Когда ребенок находится в очень тревожном состоянии (вызванном либо реальной внешней ситуацией, либо внутренним психическим состоянием), тогда интерпретации и другие формы вербального понимания просто невозмо­ны. Иногда ребенок может настолько мощно использовать защиты, что сло­ва терапевта тонут в гиперактивной деятельности пациента. Либо же ребе­нок может быть настолько расстроен, что слова просто не могут быть им ус­лышаны. Иногда и психотерапевту бывает трудно мгновенно найти слова, чтобы выразить всю боль, о которой сообщает ребенок. В других случая ре­бенок может выражать захлестывающий его гнев (иногда вследствие пани­ки или тревоги, охватывающей его) вовсе не словами, а начать ломать игрушки, или обстановку кабинета, или даже нападать на терапевта. Когда такого рода чувства грозят перелиться через край и затопить пациента, то психотерапевт сначала попробует просто выдержать, «контейнировать» чувства, которые ребенку кажется невыносимыми. «Эта ступень предшествует периоду иссле­дования, когда уже можно разговаривать о сообщаемом. Отличительной чертой контейнирования как процесса является эмпатический ответ пациенту в бе­зоценочной форме, в сочетании с попыткой понять и отразить то, что проис­ходит в данный момент между ними. Это больше, нежели просто впитыва­ние (принятие) боли пациента. Это попытка психотерапевта использовать свой ум для того, чтобы думать о том, что переживается пациентом как непо­стижимое и при этом оставаться в контакте с этими чувствами, выражаемы­ ми пациентом как непереносимые. Контейнирование может постепенно сни­зить остроту чувств или мыслей до уровня переносимых. Контейнирование — это способность воспринять, вынести, выжить и попытаться осмыслить и понять эти чувства. Отражая обработанные таким образом чувства, психотера­певт способствует тому, что пациент становится способен выносить и прини­мать эти чувства». (The Handbook of Child and Adolescent Psychotherapy).

субъективный мир ребенка (продолжение) — предыдущая | следующая — субъективный мир ребенка (продолжение)
Содержание. Э.Г.Эйдмиллер. Детская психиатрия