Поскольку взаимодействие между психоаналитиком и пациентом является базисом психотерапевтической работы, принципиально важной составляющей профессионального обучения психоаналитика является прохождение им собственного анализа с опытным психоаналитиком, с достаточной частотой (не менее 3-4 раз в неделю) и в течение длительного периода времени. Продолжительный период личного анализа необходим для того, что бы психоаналитик сумел детально и глубоко разобраться в собственном внут реннем мире, узнал и понял характерные для него самого эмоциональные отклики и реакции во взаимоотношениях с людьми. Требование личного психоанализа оформилось исторически довольно рано (в 1918 г., на Будапештском Конгрессе Международной Психоаналитической Ассоциации), когда самые первые психоаналитики, исходя из опыта работы с пациентами, вынуждены были признать, что их собственный внутренний мир мог оказывать значительное влияние на восприятие и понимание внутреннего мира пациента, а, следовательно, и на формирующиеся взаимоотношения.
Другим центральным средством психоаналитического вмешательства является вербализация, проговаривание. Прежде всего, описание того или иного жизненного опыта в словах позволяет сделать данный опыт для ребенка более понятным и осмысленным. Кроме того, в процессе общения с ребенком аналитик вербализует то, что он видит, с тем, чтобы пациент тоже мог это уви деть. Например, детский психотерапевт может просто прокомментировать игру ребенка, назвав испытываемые ребенком чувства. В других случаях терапевт может обозначить центральную тему, постоянно возникающую в чувствах и мыслях ребенка. Или психоаналитик может прокомментировать непоследо вательность в действиях ребенка, или обратить внимание, как тесно взаимо связаны разные вещи. В соответствии с недирективным подходом психоанализа принципиальным для терапевта является именно следование за мыслями и чувствами ребенка, ни в коем случае не введение от себя тем, которые, по мнению терапевта, должны являться важными для ребенка. Работа начинается всегда с внимательного наблюдения за ребенком и осмысления всех его проявлений. Затем терапевт комментирует то, что он увидел и следит за ответной реакцией ребенка, в словах, игре или действиях. Эти комментарии не должны быть догматичными. Скорее они должны выглядеть как темы, о которых, возможно, имеет смысл поразмышлять, поскольку они могут быть полезны или даже интересны для ребенка. Развитие любознательности и рефлексии у ребенка является важной составной частью процесса психотерапии. Принципиально важным является умение детского аналитика разговаривать с ребенком так, чтобы его сообщения были поняты ребенком и были ему эмоционально созвучны.
Таким образом, психоаналитик постепенно знакомит пациента с характерными для него реакциями, то есть с психологическими защитами, типичными для его личности. Давая пациенту возможность понять, что у него существуют защиты, аналитик делает важный шаг к последующей их интерпретации. Интерпретации — это процесс перевода в слова (а, следователь но, осознание и узнавание пациентом) фантазий, аспектов взаимоотношений, тревог, конфликтов, которые ранее находились в подавленном состоянии в бессознательном, поскольку были неприемлемы для личности. Интерпретации направлены на то, чтобы ребенок-пациент смог узнать цель своих защит, открыто взглянуть на бессознательный материал, против которого раньше он защищался, непосредственно обратиться к внутреннему конфликту. Для Фрейда этот процесс перевода бессознательного в сознательное был центральным инструментом психического изменения. В настоящее время психоана литики считают, что во многих случаях такие интерпретации сами по себе становятся возможными лишь в результате длительного подготовительного периода психотерапии.
Когда ребенок находится в очень тревожном состоянии (вызванном либо реальной внешней ситуацией, либо внутренним психическим состоянием), тогда интерпретации и другие формы вербального понимания просто невозмоны. Иногда ребенок может настолько мощно использовать защиты, что слова терапевта тонут в гиперактивной деятельности пациента. Либо же ребенок может быть настолько расстроен, что слова просто не могут быть им услышаны. Иногда и психотерапевту бывает трудно мгновенно найти слова, чтобы выразить всю боль, о которой сообщает ребенок. В других случая ребенок может выражать захлестывающий его гнев (иногда вследствие паники или тревоги, охватывающей его) вовсе не словами, а начать ломать игрушки, или обстановку кабинета, или даже нападать на терапевта. Когда такого рода чувства грозят перелиться через край и затопить пациента, то психотерапевт сначала попробует просто выдержать, «контейнировать» чувства, которые ребенку кажется невыносимыми. «Эта ступень предшествует периоду исследования, когда уже можно разговаривать о сообщаемом. Отличительной чертой контейнирования как процесса является эмпатический ответ пациенту в безоценочной форме, в сочетании с попыткой понять и отразить то, что происходит в данный момент между ними. Это больше, нежели просто впитывание (принятие) боли пациента. Это попытка психотерапевта использовать свой ум для того, чтобы думать о том, что переживается пациентом как непостижимое и при этом оставаться в контакте с этими чувствами, выражаемы ми пациентом как непереносимые. Контейнирование может постепенно снизить остроту чувств или мыслей до уровня переносимых. Контейнирование — это способность воспринять, вынести, выжить и попытаться осмыслить и понять эти чувства. Отражая обработанные таким образом чувства, психотерапевт способствует тому, что пациент становится способен выносить и принимать эти чувства». (The Handbook of Child and Adolescent Psychotherapy).
субъективный мир ребенка (продолжение) — предыдущая | следующая — субъективный мир ребенка (продолжение)
Содержание. Э.Г.Эйдмиллер. Детская психиатрия
