Грамотная дородовая психопрофилактическая, а при необходимости и психотерапевтическая работа с семьей, ожидающей ребенка, являются хорошей профилактикой нарушений жизнедеятельности семьи, появления нервно-психических нарушений у ее членов, включая новорожденного. Не менее важно способствовать адаптации новорожденного к условиям постнатального существования, а также интеграции ребенка в семейную систему. За несколько дней до родов в крови матери возрастает уровень адреналина и норадре-налина, подготавливающих организмы будущей матери и ребенка к стрессо вым воздействиям. Ее психологическое состояние и готовность к родам, зна ния о том, что будет происходить и что она должна делать, играют очень большую роль в том, насколько успешно пройдет процесс рождения. После родов начинается процесс адаптации ребенка к новым условиям. Если в родах ребенок может получить и, как правило, получает острую психологическую травму, то при неправильном отношении к нему в постнатальном периоде младенец может попасть в хроническую психотравмирующую ситуацию. В результате возможны нарушения процесса адаптации, отклонения и задержки психомоторного развития.
После выписки из родильного дома важной психотерапевтической задачей часто является помощь в четком распределении между членами семьи новых функциональных обязанностей, появившихся в связи с рождением ребенка. Чем гармоничнее отношения между отцом и матерью, тем лучше будет адаптироваться ребенок к новым для него условиям, тем лучше он будет развиваться. Для детей, имеющих родовую травму, это особенно важно.
Одним из основоположников психотерапии новорожденного и его родителей является замечательный французский детский психиатр S. Lebovici. Он записывал свои беседы с родителями новорожденного в его присутствии на видеопленку, а потом вместе с ними просматривал ее. Микроанализ этих документов имеет большое значение и нередко может объяснить многое из прошлого пациентов. Обращалось внимание на то, как мать или отец держали ребенка, смотрели на него, перекладывали, передавали его друг другу. S. Lebovici подчеркивал, что важно не давать им смотреть фильм впервые в ваше отсутствие. Им следует помогать, особенно потому, что порою они могут обнаружить очень тяжелые для себя вещи. Например, мать одной из его маленьких пациенток сказала, увидев себя: «В тот период я была не матерью, я была учительницей». То есть она упрекала себя в том, что не была достаточно любящей мамой. S. Lebovici (1998) так комментировал это: «Мамой она станет уже на третьей, и последней, консультации, пусть вино ватой, но мамой. Она осознает это превращение, вначале происходившее неосознанно, лишь на последней консультации. Очень важно, когда родители могут сказать это при ребенке и враче, после того, как он вместе с ними проанализирует видеофильм».
Другой случай, который приводил S. Lebovici.
Пример. Пятимесячный мальчик Матье, отказывающийся идти на руки к матери, наконец соглашается, чтобы она взяла его, после того, как психотерапевт говорит ему о том, какой он красивый, и гладит его по головке. Вот как комментирует это психотерапевт: «После того, как я просмотрел этот эпизод раз пятьдесят, я заметил, что секундой спустя мать поворачивает ребенка ко мне, чтобы я с ее согласия продолжал ласкать его. Этим она говорит мне: «Будьте отцом, ведь мой муж ничего не делает, будьте его отцом». Жест этот едва заметен, она поворачивает ребенка лицом ко мне и словно говорит: «Действуйте, я даю вам право действовать». Раньше она не давала мне этого пра ва. Муж спокойно сидит, глядя на эту сцену, а потом скажет: «Хорошо, что ему нравится с ней танцевать, потому что я танцевать не люблю…». В случае, о котором я рассказал, ребенок и мама растрогали меня. Я хочу облегчить страдания этой женщины, обвиняющей себя в том, что убила дочь, а теперь по отношению к сыну она винит себя в том, что опасна и для него. Ребенок чувствует это и напрягается. Моя реакция сводится к немногому, я просто говорю: «Ты красивый мальчик», гладя его по головке. Я устраня юсь, когда его мама приемлет позицию матери. Именно моя эмпатия, мое отношение к ребенку и его матери дают малышу возможность воздействовать на мать, заставляет меня воздействовать на нее, причем эмпатия действует таким образом, что его мать побуждает меня к действию. Я смог это осуществить лишь тогда, когда между ними возникло согласие об отведенной мне роли. Эмпатия — это глубокое ощущение, заставившее меня действовать, замещая отца. Потом я, видимо, должен был бы утешить отца и в том, что он не отец, чем я занимался, без сомнения, недостаточно, но, во всяком случае, я сделал так, чтобы мать и ребенок примирились друг с другом. Я защищаю взаимоотношения между матерью и младенцем, создавая между ними эффективное отношение и поддерживая его в тот момент, когда мать чувствует, что я словно мать для нее самой. Естественно, этот жест влек за собой всю перспективу передачи от поколения к поколению. Не надо забывать, что отец говорил: «Я не мужчина, потому что я всего лишь жандарм». А мать рассказывала: «Когда я сказала своей матери, что беременна, она ответила «Я ухожу от твоего отца, он алкоголик». То есть мужчины в этой семье были полностью обесце нены. Мне потребовалось восстановить отцовскую линию, я сказал: «Мадам, вы мать прекрасного малыша».
Это было завершением моего длительного интуитивного поиска, в ходе которого я постепенно сформулировал мысль о том, что в отношениях между матерью и ребенком мне необходимо действовать в качестве положительного мужчины».
психотерапия семьи, ожидающей рождения ребенка — предыдущая | следующая — психотерапия семьи, имеющей новорожденного ребенка (окончание)
Содержание. Э.Г.Эйдмиллер. Детская психиатрия
