Грамотная дородовая психопрофилактическая, а при необходимости и психотерапевтическая работа с семьей, ожидающей ребенка, являются хоро­шей профилактикой нарушений жизнедеятельности семьи, появления нервно-психических нарушений у ее членов, включая новорожденного. Не менее важ­но способствовать адаптации новорожденного к условиям постнатального существования, а также интеграции ребенка в семейную систему. За несколь­ко дней до родов в крови матери возрастает уровень адреналина и норадре-налина, подготавливающих организмы будущей матери и ребенка к стрессо­ вым воздействиям. Ее психологическое состояние и готовность к родам, зна­ ния о том, что будет происходить и что она должна делать, играют очень большую роль в том, насколько успешно пройдет процесс рождения. После родов начинается процесс адаптации ребенка к новым условиям. Если в родах ребенок может получить и, как правило, получает острую психологическую травму, то при неправильном отношении к нему в постнатальном периоде младенец может попасть в хроническую психотравмирующую ситуацию. В результате возможны нарушения процесса адаптации, отклонения и задер­жки психомоторного развития.

После выписки из родильного дома важной психотерапевтической за­дачей часто является помощь в четком распределении между членами се­мьи новых функциональных обязанностей, появившихся в связи с рожде­нием ребенка. Чем гармоничнее отношения между отцом и матерью, тем лучше будет адаптироваться ребенок к новым для него условиям, тем луч­ше он будет развиваться. Для детей, имеющих родовую травму, это особен­но важно.

Одним из основоположников психотерапии новорожденного и его роди­телей является замечательный французский детский психиатр S. Lebovici. Он записывал свои беседы с родителями новорожденного в его присутствии на видеопленку, а потом вместе с ними просматривал ее. Микроанализ этих документов имеет большое значение и нередко может объяснить многое из прошлого пациентов. Обращалось внимание на то, как мать или отец дер­жали ребенка, смотрели на него, перекладывали, передавали его друг дру­гу. S. Lebovici подчеркивал, что важно не давать им смотреть фильм впер­вые в ваше отсутствие. Им следует помогать, особенно потому, что порою они могут обнаружить очень тяжелые для себя вещи. Например, мать одной из его маленьких пациенток сказала, увидев себя: «В тот период я была не ма­терью, я была учительницей». То есть она упрекала себя в том, что не была достаточно любящей мамой. S. Lebovici (1998) так комментировал это: «Мамой она станет уже на третьей, и последней, консультации, пусть вино­ ватой, но мамой. Она осознает это превращение, вначале происходившее нео­сознанно, лишь на последней консультации. Очень важно, когда родители могут сказать это при ребенке и враче, после того, как он вместе с ними про­анализирует видеофильм».

Другой случай, который приводил S. Lebovici.

Пример. Пятимесячный мальчик Матье, отказывающийся идти на руки к матери, наконец соглашается, чтобы она взяла его, после того, как психоте­рапевт говорит ему о том, какой он красивый, и гладит его по головке. Вот как комментирует это психотерапевт: «После того, как я просмотрел этот эпи­зод раз пятьдесят, я заметил, что секундой спустя мать поворачивает ребенка ко мне, чтобы я с ее согласия продолжал ласкать его. Этим она говорит мне: «Будьте отцом, ведь мой муж ничего не делает, будьте его отцом». Жест этот едва заметен, она поворачивает ребенка лицом ко мне и словно говорит: «Дей­ствуйте, я даю вам право действовать». Раньше она не давала мне этого пра­ ва. Муж спокойно сидит, глядя на эту сцену, а потом скажет: «Хорошо, что ему нравится с ней танцевать, потому что я танцевать не люблю…». В слу­чае, о котором я рассказал, ребенок и мама растрогали меня. Я хочу облег­чить страдания этой женщины, обвиняющей себя в том, что убила дочь, а те­перь по отношению к сыну она винит себя в том, что опасна и для него. Ребенок чувствует это и напрягается. Моя реакция сводится к немногому, я просто говорю: «Ты красивый мальчик», гладя его по головке. Я устраня­ юсь, когда его мама приемлет позицию матери. Именно моя эмпатия, мое от­ношение к ребенку и его матери дают малышу возможность воздействовать на мать, заставляет меня воздействовать на нее, причем эмпатия действует таким образом, что его мать побуждает меня к действию. Я смог это осуществить лишь тогда, когда между ними возникло согласие об отведенной мне роли. Эмпатия — это глубокое ощущение, заставившее меня действовать, замещая отца. Потом я, видимо, должен был бы утешить отца и в том, что он не отец, чем я занимался, без сомнения, недостаточно, но, во всяком случае, я сделал так, чтобы мать и ребенок примирились друг с другом. Я защищаю взаимо­отношения между матерью и младенцем, создавая между ними эффективное отношение и поддерживая его в тот момент, когда мать чувствует, что я словно мать для нее самой. Естественно, этот жест влек за собой всю перспективу передачи от поколения к поколению. Не надо забывать, что отец говорил: «Я не мужчина, потому что я всего лишь жандарм». А мать рассказывала: «Когда я сказала своей матери, что беременна, она ответила «Я ухожу от твоего отца, он алкоголик». То есть мужчины в этой семье были полностью обесце­ нены. Мне потребовалось восстановить отцовскую линию, я сказал: «Мадам, вы мать прекрасного малыша».

Это было завершением моего длительного интуитивного поиска, в ходе которого я постепенно сформулировал мысль о том, что в отношениях меж­ду матерью и ребенком мне необходимо действовать в качестве положитель­ного мужчины».

психотерапия семьи, ожидающей рождения ребенка — предыдущая | следующая — психотерапия семьи, имеющей новорожденного ребенка (окончание)
Содержание. Э.Г.Эйдмиллер. Детская психиатрия